Лань

            I

Страдающая лань с открытой раной,
Испачканной землею и травой, ты ищешь
воду чистого истока
И дышишь сдавленно, клонясь главой
На грудь, залитую струей багряной;
Красу твою унизить — много ль прока!
Стократ рука жестока,
Спешащая проткнуть
Белеющую грудь,
Рука, которой боль твоя — услада,
Когда твой нежный друг, твоя отрада,
Вовеки не поднимется с земли —
Застывшая громада,
Чью грудь ножи охотничьи нашли.

            II

Вернись, вернись в долину, к той поляне,
Где друг твой гиб, чтоб ты спаслась в лесу,
Не знал он, что и ты — над бездной черной.
Ты принесешь ему свою красу,
Чтобы забыться в роковом тумане,
Что наслан грубою рукой проворной.
Уже на круче горной
Вовек не зазвучит
Привольный гул копыт,
Вам отказали небеса в защите,
И звезды были глухи к вам в зените,
Дозволив, чтобы злой простолюдин
Творил кровопролитье,
Гоня безвинных средь немых равнин.

            III

Но — право! — не кропи кровавым соком
Траву из раненой твоей груди,
Страданьем и любовью истомленной.
Ты, бегом изнуренная, приди
К ручью, чтоб сломленный твой дух потоком
Омыть, что рассекает дол зеленый.
Олень окровавленный,
Чью жизнь затмила мгла,
Чтоб ты спастись могла,—
Признайся, не был он любим тобою,
И раз он пал, чтоб ты была живою,—
Живи и тем ему любезной будь,
Чтобы тоской слепою
И острой болью не терзало грудь.

            IV

Где дни, когда на солнечных полянах,
Как нежные в разлуке голубки,
Вы порозну в лесной глуши бродили,
Пушистым лбом касаясь у реки
Фиалок, мирта, сочных трав и лилий!
Увы, навек уплыли
Те дни, когда ваш зов
Был тяготой лугов,
Печаля дол, богатый и счастливый,
Где Тахо, ясный и неторопливый,
Бежал, призывы трубные ловив,
Доколе мглой тоскливой
Смерть не затмила благодатных нив.

            V

Уже недвижимо оленя тело,
В нем ужас воплощен, хотя оно
Еще вчера чащобу украшало.
И ты, чье сердце ужаса полно,
В агонии смыкаешь взор устало,
Затмение настало,
Уже вас смерть свела,
И дивные тела —
Желанная добыча алчной страсти—
Любовью вечной венчаны в несчастье,
Ее венец — награда беглецам,
В ее верховной власти
И в смерти дать победу двум сердцам.

            VI

Напев, чей замысел словами стал,
О лани, павшей от жестоких жал
Ловца, чье сердце не смягчила жалость,
Среди лесов и скал,—
Лети, напев, а мне рыдать осталось:
Был славы свет, но мрак его застлал!